Содержание → Третья часть ЧЕРНАЯ РЕЧКА Т. О. Л. И. К. → Часть 3
Часть 3. Глава 19.
— У тебя же отпуск кончается, — напомнил Толик.
— Редактор разрешил дополнительный, я много работала сверхурочно.
Толик намекнул, что он тоже не прочь съездить в Среднекамск. Но оказалось, что, во-первых, не найти столько денег на билеты, а во-вторых — где жить? Маму Варя устроит в общежитии, а с Толиком на этот раз фокус не пройдет: новая строгая комендантша не пустит его в комнату к девушкам. ..
— И вообще пора тебе привыкать к самостоятельности.
Толик храбро ответил:
— Я разве против?
Если бы он знал. ..
Если бы он знал, что в том же лагере "Рассвет" окажутся на третьей смене сразу три робингуда: сам Олег Наклонов, Семен Кудымов и Шурка Ревский.
Ну, Шурку можно не считать, от него никакого вреда. Но Олег и Семен. .. Особенно Олег!
Олега здесь знали все, он в "Рассвет" каждый год приезжал. Лагерь-то папиного треста. И конечно, сразу Олег оказался в совете дружины. А самая большая беда, что в одном отряде с Толиком, во втором. И Семен тоже (а Шурка в третьем, но все равно ходил за Олегом по пятам).
В первый день, увидев Толика, Олег лишь усмехнулся. Не подошел, ничего не сказал, будто незнакомы. Толик даже слегка успокоился: может, и дальше так будет?
Назавтра Олег и Семен тоже не обращали на Толика Нечаева никакого внимания (а Шурка, встретившись, неловко сказал "здравствуй"). Но к концу дня Толик заметил, что мальчишки от него отворачиваются. Те, кто утром еще вели себя как друзья-приятели. И прошелестело гнусное слово "дезертир". ..
А на третий день случилось то, чего Толик боялся больше всего.
Отряд собрался в палате, чтобы выбрать редколлегию стенгазеты. Вожатый Геннадий Павлович (он был студент пединститута и проходил сейчас практику) командирским голосом установил тишину:
— Погалдели — и молчок! Все! Передохнули и задумались. .. А теперь — какие будут предложения?
И встал Олег:
— Я, — сказал он, — предложил бы Толю Нечаева. Он пишет стихи и вообще. .. Но я боюсь, что меня не поддержат. У Нечаева нет авторитета: про него известны не очень красивые дела.
— Он чё, в постель прудит? — спросил туповатый, похожий на Семена Юрка Махнев. Гыкнул и примолк под взглядом Геннадия Павловича. А Олег разъяснил:
— Нет, гораздо хуже. Раз уж начался разговор, я скажу. Нечаев бросил товарищей и сбежал в трудный момент.
"Вот и все", — подумал Толик. И не шевельнулся. Лишь сильнее вцепился в спинку кровати, на которой сидел.
Никто не зашумел: что за момент, кого Нечаев бросил? Видимо, все уже про все знали. Кроме Геннадия Павловича.
— Когда это случилось? — спросил он очень спокойно.
— Это не здесь, не в лагере. Мы с ребятами были в походе, и нас гроза настигла. Мы спрятались в старом самолете на краю аэродрома, а Нечаев бежал.
Да, Олег умел говорить коротко и четко.
Но в этой четкости была неправда!
— Врешь! Гроза была еще далеко, и я все время говорил, что надо идти домой! Самолет из металла, в нем опасно!
— Так бы и сознался сразу, что струсил. А то "меня мамочка ждет", — противно сказал Семен.
— Потому что она правда ждала!
— А на фронте ты бы тоже к маме убежал? — спросил Олег.
— На фронте не убежал бы, — ответил Толик ровным от ненависти голосом. Неужели еще недавно Олег ему казался благородным и справедливым?
— Геннадий Павлович, а правда, что вы на фронте были? — спросила веснушчатая Лариска Скворцова.
Закладки
- Словно про хронометр песенка. .. И в самом деле…
- Шурка, видно, ощутил спиною этот миг. Тоненькая шея…
- Толик уже ясно представлял себе чудесный подводный…
- — Вот обрадовался-то! — воскликнул Толик. — А вот…
- — Я не понимаю вас, господин Головачев, — с досадой…
- Ключик с головкой в виде медного диска торчал…
- Еще с улицы, сквозь окно, Толик увидел, что…
- Курганов посмотрел на него исподлобья. Блестящие голубые…
- Крузенштерн и второй лейтенант "Надежды",…
- — Это кто? Новичок? — Это пленник. .. — сказал…
- Компания была все та же, с которой Толик познакомился…
- — Мало ли. .. Я думаю, она могла рукопись просто-напросто…
- — Петр Иванович. .. Все считают вас прекрасным моряком…
- "День двадцать шестого ноября по новому стилю…