Содержание → Первая часть МЕДНЫЙ СТУК ЧАСОВ НОВОГОДНИЕ СЮРПРИЗЫ → Часть 4
Часть 4. Глава 1.
Да, жизнь как-то развела Крузенштерна и Лисянского, реже стали встречи, короче письма. Но не было между ними вражды и зависти. И ссоры не было ни разу. .. В тот день, при первой встрече в Кронштадте, когда остались в каюте одни и Лисянский откупоривал бутылку привезенной из Кантона мадеры, Крузенштерн только и сказал:
— Мальчишка ты все-таки, Юрий. ..
Тот и в самом деле похож был на мальчишку. Курчавый, румяный. Пушистые бакенбарды казались приклеенными к детскому пухлогубому лицу. И глазами стрельнул по-мальчишечьи. Проговорил и виновато, и дурашливо, как в бытность еще малым кадетиком:
— Сердишься? Прости, я больше не буду. ..
— Нет, ну в самом деле, о чем ты думал? А если бы напоролись поодиночке на французских каперов? Война же.
— Ну и напоролись бы. Пушки зачем?
— Но это же тебе не с колюжами на Ситке воевать! Что наши пушки против большого фрегата? У меня их всего двенадцать, несколько оставил на Камчатке по просьбе Кошелева. ..
Лисянский ответил весело, пряча виноватость:
— Брось! Ты в стольких баталиях порохом прокопчен. Неужели сдался бы какому-то каперу? !
— Не сдался бы, но и гибнуть в конце пути радость невелика. Да и с тобой могло быть то же. Тем более понесло тебя Английским каналом, чуть не в зубы неприятелю.
Юрий тряхнул кудрями. Крузенштерн сказал с досадой:
— Лихой ты капитан, Юра, но твоей лихости еще бы здравого ума поболее. ..
Лисянский вздохнул. Ответил уже без улыбки:
— Люди домой рвались. Вот и решил я — прямо в Европу. Тебе остров Святой Елены интересен, а мне что? Я его в свое время вдоль и поперек исходил. Чего я там не видел?
"Могилы Головачева ты там не видел", — сумрачно подумал Крузенштерн. Но о том не сказал.
А хотелось сказать. Потому что сверлила мысль: приди "Нева" на Святую Елену, и, может быть, не случилось бы несчастья. Конечно, прямой связи здесь не было. Мог и тогда лейтенант Головачев совершить свой непоправимый поступок. Но, возможно, что-то и помешало бы. Всякое, даже малое, изменение в обстановке иногда поворачивает события по-другому. Кто знает, может быть, присутствие "Невы" у острова построило бы в другом порядке цепь тогдашних дел, встреч, разговоров. И могло случиться, что Головачев не оказался бы в то утро один в каюте. ..
. .. Крузенштерн отодвинул бумаги, прикрыл глаза. Нет, Лисянский не мог предвидеть несчастья, ни в чем он не виноват. Если уж искать виноватых, то смотреть надо в самое начало. Не окажись в экспедиции Резанова, не случилось бы многих бед. Но сейчас что ему делить с Резановым и кто их рассудит? Ранняя несчастная смерть Николая Петровича в Сибири, а перед тем достойная чувствительных романов любовь его к калифорнийской красавице окружили имя Резанова ореолом. ..
В нынешние дни о Резанове один Василий Михайлович Головнин решился отозваться нелицеприятно. Вот как написал: "Он был человек скорый, горячий, затейливый писака, говорун, имевший голову более созидать воздушные замки, чем обдумывать и исполнять основательные предначертания. .. Мы увидим, что он наделал компании множество вреда. .. "
Если бы одной компании!
Действительно, создавать фантазии Николай Петрович умел. Иногда — самые нелепые. Это надо же придумать: "На "Надежде" бунт против государя императора! "
Впрочем, следует оставаться справедливым: был Резанов по-своему честен и достаточно смел. Временами. .. Но порою удивлял всех пустыми страхами и комедиантством.
Однако хватит о нем. Головнин сказал — и того достаточно. Головнин вообще самый прямой в суждениях и смелый среди знаменитых нынче русских капитанов (недаром были разговоры о связях его с теми, кто вышел на Сенатскую площадь). Смелее всех, с документами на руках, доказал, как бесчинствуют на Кадьяке и других островах приказчики Российско-Американской компании. Специально для того ходил на Кадьяк на шлюпе "Камчатка". Проверил досконально и подтвердил сведения Лисянского о жестокостях и алчности компанейских купцов и начальников. Но тому же Лисянскому всыпал в журнале "Сын отечества", а потом и в книге своей за неверно составленную карту Чиниатского залива. Из-за неточности едва не сел шлюп "Камчатка" у Кадьяка на рифы, что могло кончиться полной гибелью. И напрасно писал любезный Юрий Федорович гневную ответную статью. Уж коли виноват, нечего спорить. За храбрость, за мореходное умение и открытия тебе честь, но легкомыслие и ошибки в морском деле могут принести беды немалые.
Мысли замкнули круг и от Лисянского снова пришли к острову Святой Елены. Крузенштерн тряхнул головой и взялся за оттиски с начала. Надо было все же прочитать их по порядку.
Закладки
- Компания была все та же, с которой Толик познакомился…
- — То есть третий экземпляр ты решил "заказать" для…
- Курганов спросил: — Ну, а как там. .. мое творение?…
- — Не буду! Рассказала Марина — то, что видела…
- Пруд был крошечный, размером с отрядную спальню.…
- После чтения стихов, криво кивнув публике, Толик…
- — Круче к ветру! Да что могут сделать рулевые,…
- Толик не пошел на кладбище. Не потому, что оно…
- — Ну, Толик, ты в самом деле. .. Ты — человек, приносящий…
- Еще с улицы, сквозь окно, Толик увидел, что…
- — Это кто? Новичок? — Это пленник. .. — сказал…
- Когда ясное небо уже было испещрено звездами и теплый…
- — Воля ваша, Николай Петрович, как в милости,…
- — Вот обрадовался-то! — воскликнул Толик. — А вот…
- — Долго думал? — спросила Варя. — Ага. Вчера…
