Содержание → Вторая часть РОБИНГУДЫ ВЫСТРЕЛ → Часть 4
Часть 4. Глава 17.
Сейчас дал несколько монет согнувшимся до земли родителям голодных детишек и ушел поскорее из нищего квартала. Бежал со стыдом. Какой монетою откупишься от страданий человеческих?
Любил о сем предмете говорить и Резанов, когда беседовали они вдвоем. Сетовал Николай Петрович на жестокосердие людское, от которого много на свете боли и несправедливостей. Верил тогда ему Головачев. .. А сейчас? Сделает ли Резанов что доброе для облегчения жизни промышленных людей и жителей островов американских, как обещал? Или правду говорил Ратманов, что печется его превосходительство лишь о прибылях, потому что сам вложил свои капиталы в дела Компании?
Верилось, что сделает. Николай Петрович — человек добрый и честный. Но. .. вспоминалось и другое. Как не отпустил Резанов на родину японских рыбаков, принесенных бурею к берегам Камчатки. Не отпустил, несмотря на просьбу Крузенштерна. Объявил, что якобы сделать сего без дозволения государя императора не может. .. Рыбаки, обманувши сторожей, без пищи и воды, на утлой байдаре уплыли с Камчатки. По слухам, они благополучно добрались до родины, господь был к ним милостив. .. Но почему не мог быть милостив Резанов? Срывал на бедняках досаду за свое неудачное посольство в Нагасаки?
Ну, в конце концов, что Резанову какие-то незнакомые японцы? Не ощутил он сердцем их несчастий и тоски по дому. .. Но как он мог бросить Петра Головачева? Оставил, будто случайного надоевшего попутчика. .. И обиды этой не изжить, потому что нет ничего больнее предательства. ..
В лавчонке под бамбуковым навесом сидел старый китаец, крутил в руках кусок желтого дерева и кривой нож. Сыпалась из-под ножа мелкая, как пыль, стружка. Полки были установлены деревянными драконами, фигурками неведомых зверей, куклами, идолами всяких размеров и бюстами-портретами, что в отличие от идолов и зверей вид имели человеческий и живой.
Два английских матроса вертели в руках бюст и сдержанно гоготали. Были, видимо, довольны сходством. Сходство с одним из матросов и вправду было явное. ..
Неясная еще мысль мелькнула у Головачева. Постоял он, криво усмехнулся, спросил у резчика по-английски:
— А меня сделать можешь?
Китаец заулыбался беззубо, закивал, выдернул из-под себя лист картона, макнул в пузырек с тушью бамбуковую палочку. Пристально и твердо, несмотря на улыбку, глянул на офицера глазами-щелками и фантастически быстро набросал на шероховатом листе его черты — анфас и в профиль.
Головачев, узнавши себя как в зеркале, поразился сходству. Испугался даже. И сразу подумал: "Значит, судьба".
Пришептывая, на ломаном английском языке китаец сказал, что господин может прийти вечером, заказ будет готов. Головачев кинул ему в задаток португальский пиастр и до вечера бродил среди разноязычного многолюдья или сидел на берегу, где от воды пахло гнилью и человеческим потом. Зашел в таверну, выпил кислого теплого вина, хотя раньше не пил даже в праздники за обеденным столом.
Ближе к сумеркам пришел он в лавку китайца. Бюст был готов, и Головачев опять вздрогнул, уловивши живое сходство.
"Меня не будет, а он останется. .. "
"Ну, что же, так и надо. Пусть помнит. .. "
На этом Толик уснул.
Проснулся он поздно. Тупо болела голова, скребло горло. Но Толик жаловаться не стал и поднялся сразу. Аккуратно застелил постель и стал делать все, что велят мама и Варя: сходил за водой и за хлебом, помыл после завтрака тарелки, помог Варе выжать и развесить на дворе выстиранное белье. .. Хмурой покорностью он как бы казнил себя за вчерашнее.
Мама печатала. Перед обедом она закончила предпоследнюю главу и сказала, чтобы Толик проложил копиркой новые листы. Последнюю порцию. А сама пошла к знакомой машинистке — просить свежую ленту к своему "Ундервуду".
Варя окликнула Толика из кухни:
Закладки
- — Не буду! Рассказала Марина — то, что видела…
- Курганов спросил: — Ну, а как там. .. мое творение?…
- "Наверно, морская карта", — подумал Толик. Хотел…
- Ключик с головкой в виде медного диска торчал…
- Улицы слободки чаще всего приводили на берега Туринки…
- Ваське откуда знать? Встал и глазами хлопает.…
- — Круче к ветру! Да что могут сделать рулевые,…
- Пруд был крошечный, размером с отрядную спальню.…
- — Я не понимаю вас, господин Головачев, — с досадой…
- После чтения стихов, криво кивнув публике, Толик бежал…
- Словно про хронометр песенка. .. И в самом…
- — Право же, Макар Иванович, вы опять за свое. ..…
- Когда ясное небо уже было испещрено звездами…
- — Долго думал? — спросила Варя. — Ага. Вчера…
- "День двадцать шестого ноября по новому стилю начался…